ГЛАВНАЯ О САЙТЕ НАШЪ МАНИФЕСТЪ НАШИ ДНИ ВѢРУЕМЪ И ИСПОВѢДУЕМЪ МУЗЫКА АЛЬБОМЫ ССЫЛКИ КОНТАКТЪ
Сегодня   4 ОКТЯБРЯ (21 СЕНТЯБРЯ по ст.ст.) 2024 года




Страна должна знать своихъ «героевъ». Дыбенко

 

«Страна должна знать своихъ героевъ!» — таковъ былъ извѣстный лозунгъ совѣтской пропаганды. «Страна должна знать своихъ стукачей!» — такъ переиначилъ эту фразу одинъ извѣстный русскій писатель. Двадцать лѣтъ назадъ Страна Совѣтовъ узнала, что всѣ ея герои были форменными негодяями, и развалилась. Однако узнать своихъ стукачей странѣ такъ и не было дано, и нынѣ въ РФ они составляютъ опору режима и занимаются  восхваленіемъ и оправданіемъ большевицкихъ палачей и своихъ собратьевъ стукачей, вновь стараясь представить ихъ «героями». Поэтому настало время вновь напомнить странѣ о дѣяніяхъ этихъ «героевъ»

Очередной «герой» нашихъ очерковъ Дыбенко.

 

Дыбенко_2.jpg Павелъ Ефимовичъ Дыбенко (1889—1938) происходилъ изъ крестьянъ Черниговской губерніи. Съ дѣтства испытывалъ непреодолимое отвращеніе къ учебѣ и наукамъ. Впослѣдствіи, какъ и всѣ закоренѣлые бездѣльники и лѣнтяи, въ своей малограмотности обвинялъ  не себя, а своихъ учителей, которые, дескать, учили не такъ,  какъ надо. Въ своей автобіографіи, написанной въ 1925 году, онъ даже спеціально оболгалъ свою первую учительницу-поповну, которая якобы «ежедневно примѣняла рукоприкладство и избіеніе линейкой» своихъ шестилѣтнихъ учениковъ.

Съ трудомъ обучившись элементарной грамотѣ, Дыбенко въ 1899 году поступилъ въ трехклассное городское училищѣ, однако просидѣлъ въ трехъ классахъ четыре года «за неуспѣваемость». Больше никакого образованія не получилъ и въ дальнѣйшемъ, если и учился, то только разгульной жизни революціоннаго босяка.

Если вѣрить его автобіографіи, то во время первой «русской» революціи 1905-1907 годовъ онъ принималъ участіе «въ забастовочномъ движеніи учениковъ реальнаго, техническаго и городского училища, за что привлекался къ отвѣтственности стародубскимъ окружнымъ судомъ», но «на судѣ былъ оправданъ». Однако, документальныхъ данныхъ о подобныхъ «героическихъ» дѣяніяхъ Дыбенко не существуетъ.  Скорѣе всего, онъ и здѣсь вралъ, какъ и всѣ прочіе «пламенные революціонеры», приписывая себѣ «героическое дѣтство».

Въ 1906 году въ возрастѣ 17-ти лѣтъ Дыбенко про протекціи одного изъ родственниковъ поступилъ  на работу въ казначейство города Новоалександровска. Но его неспособность къ честному труду обнаружилась очень быстро, и вскорѣ онъ былъ изгнанъ изъ казначейства за халатность и растрату. Чтобы избѣжать судебнаго преслѣдованія Дыбенко уѣхалъ въ Прибалтійскій край и поступилъ на работу грузчикомъ въ Рижскомъ порту. Портовая работа была сезонной, поэтому Дыбенко часто оставался безъ денегъ, опускаясь въ эти періоды своей жизни на рижское «дно», въ общество босяковъ и уголовниковъ. Здѣсь онъ научился кулачному бою, поножовщинѣ и воровскимъ пріемамъ.

Въ 1911 году пришло время его призыва въ армію, отъ котораго онъ, естественно, уклонился.  Черезъ полгода онъ былъ выловленъ и насильственно водворенъ на Балтійскій военный флотъ. Тамъ онъ сначала попалъ на штрафной корабль «Двина», черезъ полгода оказался въ минной учебной школѣ, а затѣмъ былъ направленъ на линейный корабль «Императоръ Павелъ Первый». Здѣсь онъ познакомился съ идеями большевизма и вскорѣ вступилъ въ подпольную ячейку  РСДРП(б).

Dybenko__01.jpg

Дыбенко (въ центрѣ) на палубѣ линкора «Императоръ Павелъ Первый».

 

Въ августѣ 1914 года началась Первая міровая война. Значительную часть военной кампаніи на Балтикѣ русскій флотъ бездѣйствовалъ, поскольку основныя усилія военно-морскихъ силъ Германіи были направлены противъ Англіи. Отъ скуки и бездѣлья на Балтійскомъ флотѣ началось броженіе, зачинщиками котораго были общественные отбросы подобные Дыбенко. Какъ одинъ изъ подстрекателей къ мятежу Дыбенко былъ арестованъ, но вмѣсто заслуженнаго повѣшенія на реѣ, отдѣлался переводомъ съ линкора въ составъ сухопутныхъ частей флота и былъ зачисленъ въ добровольческій морской батальонъ.

На сушѣ, какъ и на морѣ, матросъ Дыбенко продолжалъ въ соотвѣтствіи съ партійными директивами большевиковъ вести пораженческую агитацію, въ результатѣ чего во время рижскаго прорыва нѣмецкихъ войскъ нѣсколько сотенъ распропагандированныхъ Дыбенкой солдатъ и матросовъ отказались сражаться. Командованіе расформировало мятежную часть и арестовало Дыбенко, но опять проявило мягкотѣлость и вмѣсто заслуженнаго разстрѣла наказало его заключеніемъ въ крѣпость на два мѣсяца.

Февральская революція 1917 года, распахнувшая двери тюремъ для бунтовщиковъ и уголовниковъ всѣхъ мастей, открыла для подобныхъ Дыбенко анархическихъ элементовъ блестящія перспективы. Въ революціонной стихіи Дыбенко получилъ полную возможность удовлетворить всѣ свои низменные инстинкты, страсть къ криминалу, разгульной жизни, авантюрамъ, дракамъ и пьянымъ дебошамъ.

Однимъ изъ первыхъ его революціонныхъ «подвиговъ» стало активное участіе въ убійствахъ офицеровъ  Балтійскаго флота и насиліяхъ надъ членами ихъ семей въ Кронштадтѣ и Гельсингфорсѣ (Хельсинки). Офицеровъ тогда убивали просто за то, что они офицеры, — рубили, стрѣляли, топили въ прорубяхъ, разбивали головы и позвоночники кувалдами. Перепившійся самогономъ Дыбенко вмѣстѣ со своимъ новымъ пріятелемъ Раскольниковымъ отличился тѣмъ, что катался на рысакахъ по офицерскимъ трупамъ, втаптывая ихъ въ снѣгъ и навозъ.

Весной 1917 года прошедшій революціонное «крещеніе» офицерской кровью Дыбенко возглавилъ Центробалтъ — самочинную матросскую организацію, фактически захватившую въ свои руки все руководствомъ Балтійскимъ флотомъ. Въ этотъ же періодъ происходитъ его знакомство съ «пламенной революціонеркой», извѣстной партійной проституткой, теоретикомъ и практикомъ «свободной любви» Александрой Коллонтай. Во время своихъ агитаціонныхъ поѣздокъ на флотъ 45-ти лѣтняя Коллонтай, пресытившаяся къ тому времени «партійными товарищами» изъ большевицкаго ЦК,  обратила вниманіе на молодого, высокаго и сильнаго матроса и сдѣлала его своимъ любовникомъ. Знакомство съ Коллонтай помогло Дыбенко быстро овладѣть искусствомъ «свободной любви» и въ дальнѣйшемъ способствовало его стремительной партійной карьерѣ.

Въ соотвѣтствіи съ партійными установками Ленина Дыбенко повелъ въ Центробалтѣ линію на сверженіе Временнаго правительства. Во время іюльскаго большевицкаго мятежа въ Петроградѣ онъ направилъ на помощь Ленину крупный отрядъ матросовъ, который принялъ активное участіе въ безпорядкахъ. Однако Временное правительство сумѣло подавить мятежъ. Центробалтъ былъ разогнанъ, а Дыбенко арестованъ и просидѣлъ въ тюрьмѣ до сентября 1917 года, когда былъ выпущенъ по амнистіи. Временное правительство предпочло держать подъ замкомъ такихъ людей какъ ген. Корниловъ, а всевозможныхъ дыбенокъ на свою погибель выпускало на волю. Немедленно послѣ освобожденія Дыбенко возродилъ Центробалтъ и, заручившись поддержкой Ленина, вновь началъ подготовку къ вооруженному возстанію, тайно формируя революціонную «матросскую армію».

Дыбенко_3.jpg

Дыбенковская «братва»

 

Октябрьскій переворотъ — звѣздный часъ Дыбенко. Его «матросская армія» стала авангардомъ мятежа, «преторіанской гвардіей» большевиковъ, которая во многомъ опредѣлила исходъ переворота. Именно по приказу Дыбенко въ Неву былъ введенъ крейсеръ «Аврора» и прозвучалъ знаменитый выстрѣлъ изъ ея носового орудія, возвѣстившій о началѣ штурма Зимняго и наступленія «новой эры» — эры безбожной, антихристовой власти циничныхъ насильниковъ, палачей и русофобовъ.

Въ первые часы послѣ захвата Зимняго дворца Дыбенко выполнилъ весьма деликатное порученіе Ленина по похищенію изъ Министерства юстиціи знаменитаго судебнаго дѣла «о нѣмецкихъ деньгахъ» для партіи большевиковъ. Изъятые Дыбенкой документы германскихъ и шведскихъ банковъ, проливавшіе свѣтъ на эту большевицкую аферу, были лично  уничтожены Ленинымъ и Коллонтай.

26 октября по протекціи своей любовницы Дыбенко вводится въ «Совнаркомъ» какъ членъ Коллегіи по военно-морскимъ дѣламъ, и вскорѣ участвуетъ со своей «братвой» въ бояхъ съ наступавшими на Петроградъ казаками ген. Краснова. Одержанная тогда побѣда сильно возвышаетъ Дыбенко въ глазахъ Ленина и Троцкаго. 21 ноября Ленинъ подписываетъ приказъ о назначеніи Дыбенко Народнымъ комиссаромъ по морскимъ дѣламъ. Конечно, бѣсноватый «Ильичъ» прекрасно понималъ, что малограмотному матросу нельзя довѣрить не только военно-морскихъ силъ  государства, но и простой рыболовецкой шхуны. Однако въ тотъ моментъ ему былъ нуженъ не морской спеціалистъ, а переданный исполнитель съ шайкой отпѣтыхъ головорѣзовъ, готовыхъ безъ разсужденій выполнить любое его заданіе.

На посту наркома Дыбенко, естественно, занимался только тѣмъ, къ чему имѣлъ склонность и способности — грабежами и убійствами. Подъ его руководствомъ началось истребленіе недобитыхъ въ Февралѣ кадровыхъ офицеровъ флота. Разграбивъ винные погреба и перепившись до остервенѣнія, матросы ломами разбивали головы лейтенантамъ и мичманамъ, а старшихъ офицеровъ «спускали подъ ледъ». Только въ ноябрѣ-декабрѣ 1917-го матросы убили и замучили въ Петроградѣ и на базахъ Балтійскаго флота около 300 морскихъ офицеровъ и еще столько же армейскихъ офицеровъ и просто «буржуевъ». Войдя во вкусъ, дыбенковскiе «братишки» перешли затѣмъ къ грабежамъ и убійствамъ простыхъ обывателей, терроризируя Петроградъ такъ, что на его улицы стало опасно выходить даже днемъ. 

 Между тѣмъ приблизилось открытіе Учредительнаго собранія, выборы котораго Ленинъ допустилъ исключительно съ цѣлью созданія демократической декораціи  для своей откровенно бандитской власти. Однако къ его огорченію большевики на выборахъ провалились. Большинство голосовъ получили главные ленинскіе конкуренты въ области земельной демагогіи и террора — эсеры. Такой оборотъ событій Ленина, естественно, устроить не могъ. Учредительное собраніе было рѣшено разогнать, а всякія попытки выступить въ его защиту подавить вооруженной силой. Исполнителями этого важнаго партійнаго заданія Ленинъ назначилъ Дыбенко и его «братву».

Для разгона «учредилки» Дыбенко по приказанію Ленина сосредоточилъ въ столицѣ до 10 тысячъ матросовъ, занявъ ими всѣ важнѣйшіе объекты города и выставивъ сильныя заставы съ пулеметами на главныхъ улицахъ и перекресткахъ. 5 января 1918 года въ поддержку открывшагося въ этотъ день Учредительнаго собранія на улицы Петрограда вышло до 60 тысячъ демонстрантовъ.  На углу Невскаго и Литейнаго проспектовъ Дыбенко встрѣтилъ ихъ пулеметнымъ огнемъ. Число убитыхъ въ тотъ день исчислялось многими десятками, а раненыхъ — сотнями человѣкъ.

Разогнавъ демонстрацію, Дыбенко вмѣстѣ со знаменитымъ  матросомъ Желѣзнякомъ направился въ Таврическій дворецъ, гдѣ засѣдали депутаты собранія. Тамъ онъ произнесъ зажигательную рѣчь противъ «буржуазной демократіи» послѣ чего приказалъ Желѣзняку собраніе разогнать, чѣмъ нарушилъ инструкціи Ленина, требовавшаго разгона лишь послѣ окончанія перваго засѣданія.

Такое самоуправство весьма не понравилось «Ильичу», который сталъ опасаться неуправляемаго Дыбенко и возглавляемой имъ многотысячной матросской банды.  Ленинъ приставилъ къ нему въ качествѣ замѣстителя и тайнаго освѣдомителя Раскольникова, а черезъ два мѣсяца добился его снятія съ поста наркома по обвиненію въ полномъ развалѣ дисциплины на флотѣ и поощреніи разгульнаго пьянства.

Въ февралѣ 1918 года блестящая до этого партійная карьера Дыбенко дала сбой. 20 февраля Германская армія начала наступленіе по всему Восточному фронту съ цѣлью добиться большей сговорчивости большевиковъ на проходившихъ въ Брестъ-Литовскѣ мирныхъ переговорахъ между Германіей и «Совнаркомомъ». Дыбенко вмѣстѣ со своими «братишками» былъ направленъ Ленинымъ подъ Нарву  съ задачей остановить наступленіе нѣмцевъ.

Прибывъ на позиціи, Дыбенко отказался отъ услугъ руководившаго этимъ участкомъ фронта бывшаго генерала Парскаго, заявивъ, что съ противникомъ онъ разберется самъ и разобьетъ нѣмцевъ играючи. Въ дѣйствительности, картина получилась обратная. Въ первомъ же боевомъ столкновеніи подъ Ямбургомъ отрядъ Дыбенко былъ наголову разгромленъ нѣмцами. Деморализованное дыбенковское войско, которое оказалось способнымъ лишь пьянствовать и издѣваться надъ мѣстнымъ населеніемъ, въ паникѣ бѣжало въ глубокій тылъ до самой Гатчины, находившейся въ 120 километрахъ отъ линіи фронта.

23fev1918_2.jpg

Карикатура на пораженіе Дыбенко подъ Нарвой

 

Здѣсь основная часть дыбенковскаго отряда было разоружена совѣтскими частями, самъ же Дыбенко съ группой наиболѣе преданныхъ ему матросовъ-собутыльниковъ, захвативъ воинскій эшелонъ и цистерну спирта, бѣжалъ на Уралъ, круша по дорогѣ привокзальные города. Задержать «героя революціи» удалось только въ апрѣлѣ мѣсяцѣ въ Самарѣ.  Дыбенко былъ доставленъ въ Москву и преданъ революціонному трибуналу за сдачу Нарвы нѣмцамъ.

Въ это время его любовница и покровительница Коллонтай, сочетавшаяся къ тому времени съ Дыбенкой «совѣтскимъ бракомъ», уже не могла ему оказать никакой поддержки, т.к. вылетѣла изъ ЦК большевицкой партіи и изъ «Совнаркома» за противодѣйствіе Ленину въ вопросѣ о заключеніи Брестскаго мира. Надъ Дыбенкой стали сгущаться тучи. Новый наркомъ по военнымъ и морскимъ дѣламъ тов. Троцкiй требовалъ примѣрнаго наказанія дезертира и дебошира, чтобы другимъ неповадно было. Ленинъ въ свою очередь поддержалъ требованіе Троцкаго. Дѣло начало принимать для Дыбенко неблагопріятный оборотъ, т.к. «примѣрнымъ наказаніемъ» въ то время могъ быть только разстрѣлъ.

Но въ этотъ критическій моментъ Дыбенку рѣшительно поддержала его «братва». Матросы Балтійскаго флота заявили объ отказѣ принимать приказы Троцкаго безъ визы Дыбенко. «Братишки» же, расквартированные въ Москвѣ, направили Ленину и Троцкому прямой ультиматумъ: «Если въ теченіе 48 часовъ Дыбенко не будетъ освобожденъ, мы откроемъ артиллерійскій огонь по Кремлю и начнемъ репрессіи противъ отдѣльныхъ лицъ». Пришли такъ же угрожающія письма съ Черноморскаго флота и отъ отряда матросовъ-анархистовъ Анатолія Желѣзняка, сподвижника Дыбенко по разгону Учредительнаго собранія.

 Надежными войсками для подавленія грозящаго матросскаго бунта Ленинъ въ тотъ моментъ не располагалъ. Латышей тогда въ Москвѣ было мало, красногвардейцы панически боялись матросовъ, а части Красной арміи еще только формировались.  Поэтому вожди революціи «порекомендовали» ревтрибуналу оправдать Дыбенко. Въ свою очередь Дыбенко, явившись на судъ, пообѣщалъ хранить молчаніе относительно «нѣмецкихъ денегъ» и прочихъ тайнъ Кремля, далъ слово не заниматься политикой и никогда болѣе не стремиться въ «вожди». Въ обмѣнъ на это Дыбенко подарили жизнь, хотя и наказали по партійной линіи — его выгнали изъ партіи.

Немедленно послѣ своего освобожденія Дыбенко закатилъ грандіозную попойку съ участіемъ «братишекъ» и московскихъ проститутокъ, а затѣмъ уѣхалъ къ своему брату въ Орелъ, гдѣ сталъ однимъ изъ руководителей мѣстнаго совдепа.

Разумѣется, Ленинъ не слишкомъ повѣрилъ «честному слову» Дыбенки «политикой не заниматься». Поэтому онъ рѣшилъ сплавить  засѣвшаго въ Орлѣ вѣчно пьянаго «орла революціи» куда-нибудь подальше отъ Москвы. Лѣтомъ 1918 года Дыбенко получаетъ заданіе отправиться на подпольную работу въ занятую нѣмцами Украину. Однако полнѣйшая неспособность Дыбенки къ конспирацiи обнаруживается очень быстро. На первой же устроенной имъ пьянкѣ онъ пробалтывается о цѣляхъ своего пребыванія на Украинѣ и на третьей недѣлѣ «подпольной» работы арестовывается нѣмцами какъ «большевистскій лидеръ». За массовыя убійства офицеровъ въ 1917 году ему грозитъ разстрѣлъ, но въ концѣ августа 1918 года большевицкому  правительству удается обмѣнять Дыбенко на нѣсколькихъ плѣнныхъ нѣмецкихъ офицеровъ.

Послѣ непродолжительнаго пребыванія въ Москвѣ Дыбенко направляется въ «нейтральную зону» на границѣ между РСФСР и Украиной съ задачей  организовать изъ мѣстныхъ революціонныхъ, анархическихъ и просто бандитскихъ элементовъ «армію» для запланированнаго большевиками захвата Украины. Такую «армію», а точнѣе просто разбойничью шайку изъ городскихъ и деревенскихъ подонковъ, Дыбенко удается создать.

Отходъ нѣмцевъ съ Украины въ ноябрѣ-декабрѣ 1918 года развязалъ большевикамъ руки, и въ самомъ началѣ 1919 года Красная армія двинулась на украинскую территорію. Во главѣ своей «арміи», получившей  названіе «группа войскъ Екатеринославскаго направленія», Дыбенко принимаетъ активное участіе въ этомъ большевицкомъ завоеваніи Малороссiи.  Въ этотъ періодъ въ результатѣ тѣснаго общенія съ личнымъ составомъ своей «арміи» взгляды  Дыбенко все сильнѣе измѣняются отъ радикально-большевицкихъ на уголовно-анархическіе.

Численность дыбенковской «арміи» по мѣрѣ продвиженія впередъ быстро возрастала за счетъ мѣстныхъ бандитовъ, грабителей и мародеровъ, которые съ радостью вливались въ родную для нихъ среду. Вскорѣ Дыбенко становится командиромъ бригады, а черезъ нѣкоторое время — командиромъ 1-й Заднѣпровской дивизіи, насчитывавшей десять тысячъ бойцовъ. Въ это соединеніе входили знаменитыя впослѣдствіи бригады батьки Махно и атамана Григорьева. Въ основномъ боевыя дѣйствія данной дивизіи сводились къ погромамъ, грабежамъ, насиліямъ и пьянымъ дебошамъ, причемъ всё это до поры до времени сходило Дыбенкѣ съ рукъ.

Дыбенко и Махно.jpg

Объ ужасающихъ звѣрствахъ и надругательствахъ, которыя творили на своемъ пути войска Дыбенко, сохранились свидѣтельства въ матеріалахъ «Особой комиссіи по разслѣдованію злодѣяній большевиковъ». Вотъ лишь одна выдержка изъ слѣдственнаго дѣла «о злодѣяніяхъ красныхъ въ монастырѣ Спасовъ скитъ и храмѣ Христа Спасителя близъ того же монастыря, Соколовской волости Змiевскaго уѣзда Харьковской губерніи»:

 

«Забравшись въ храмъ подъ предводительствомъ Дыбенко, красноармейцы вмѣстѣ съ пріѣхавшими съ ними любовницами ходили по храму въ шапкахъ, курили, ругали скверноматерно Іисуса Христа и Матерь Божію, похитили антиминсъ, занавѣсъ отъ Царскихъ вратъ, разорвавъ его на части, церковныя одежды, подризники, платки для утиранія губъ причащающихся, опрокинули Престолъ, пронзили штыкомъ икону Спасителя. Послѣ ухода безчинствующаго отряда въ одномъ ихъ притворовъ храма были обнаружены экскременты».

 

За подобные «боевые» успѣхи  и «подвиги» Дыбенко получаетъ награжденiе орденомъ Краснаго знамени. Безчинства Дыбенки не слишкомъ безпокоили большевицкихъ вождей, пока онъ  не забывалъ своей главной задачи — устанавливать большевистскую диктатуру, разгонять неподконтрольные совѣты, арестовывать и разстрѣливать «буржуевъ», «бѣлогвардейцевъ», анархистовъ, лѣвыхъ эсеровъ, украинскихъ націоналистовъ.

Въ концѣ концовъ, на этой почвѣ у Дыбенко вышелъ конфликтъ съ Махно, который проповѣдовалъ чистую анархію, тогда какъ Дыбенко — анархію большевицкую. Дыбенко даже разработалъ планъ убійства Махно, котораго онъ собирался вызвать въ штабъ дивизіи якобы для отчета, арестовать и тутъ же на мѣстѣ разстрѣлять. Однако Махно оказался хитрѣе и въ штабъ не явился. Тогда Дыбенко сталъ готовить нападеніе на столицу махновцевъ Гуляй-Полѣ съ цѣлью уничтоженія батьки и всѣхъ его командировъ. Но командующій Украинскимъ совѣтскимъ фронтомъ Антоновъ-Овсеенко, опасаясь междоусобной войны въ тылу своего фронта, эту операцію запретилъ.

Съ этого момента начался уже конфликтъ между Дыбенкой и Антоновымъ-Овсеенко. Хотя Антоновъ-Овсеенко и былъ типичнымъ большевицкимъ палачомъ и негодяемъ, но онъ, все же, признавалъ необходимость дисциплины въ арміи и выполненія приказовъ вышестоящихъ инстанцій. Дыбенко же отрицалъ и то и другое. Кое-какой порядокъ въ своей дивизіи онъ поддерживалъ исключительно съ помощью разстрѣловъ недовольныхъ, а приказы выполнялъ только такіе, которые открывали перспективы  неограниченнаго грабежа.

О безчинствахъ, творимыхъ воинствомъ Дыбенко на мѣстахъ, Антоновъ-Овсеенко  доложилъ въ Москву. Онъ сообщалъ, что «армія» Дыбенко занимается безсудными убійствами, грабитъ крестьянскія хозяйства, расхищаетъ государственное имущество, захватываетъ эшелоны съ углемъ, мануфактурой, фуражомъ и хлѣбомъ. Надъ Дыбенко снова стали сгущаться тучи, но гроза такъ и не разразилась, такъ какъ въ маѣ 1919 года началось общее наступленіе Добровольческой арміи, поставившее большевиковъ на Украинѣ на грань краха и заставившее ихъ на время забыть о «художествахъ» Дыбенко. 

Дыбенко между тѣмъ продолжалъ игнорировать приказы своего командованія и вмѣсто движенія въ Донбассъ противъ Добровольческой арміи повернулъ свое воинство на еще не тронутый грабежами Крымъ. Въ апрѣлѣ 1919-го двѣ бригады, оставшiяся къ тому времени  подъ его началомъ, прорвались черезъ Перекопъ и быстро захватили весь полуостровъ, кромѣ района Керчи. Въ Крыму Дыбенко почувствовалъ себя тріумфаторомъ и мѣстнымъ «удѣльнымъ княземъ».

Въ началѣ мая онъ провозглашаетъ созданіе автономной Крымской совѣтской соціалистической республики въ составѣ РСФСР съ самостоятельной Крымской совѣтской арміей (9 тысячъ солдатъ), не подчиненной Украинскому фронту. На постъ предсѣдателя крымскаго «совнаркома» онъ приглашаетъ брата Ленина — Дмитрія Ульянова, разсчитывая, что это назначеніе обезпечитъ ему оправданіе своего самоуправства въ глазахъ «Ильича». Себя же Дыбенко объявилъ наркомомъ военныхъ и морскихъ силъ Крыма, предсѣдателемъ Реввоенсовета Крыма и командующимъ Крымской арміей. Вскорѣ онъ выписываетъ въ Крымъ Коллонтай, которую назначаетъ начальникомъ политуправленія Крымской арміи. Коллонтай фактически становится «крымской царицей» и рѣшаетъ за Дыбенко всѣ идеологическіе и политическіе вопросы.  Однако красная семейная идиллія продолжается недолго. Дыбенко въ соотвѣтствіи съ принципами «свободной любви» соблазняетъ молоденькую секретаршу Коллонтай, и послѣдняя внѣ себя отъ ревности уѣзжаетъ изъ Крыма.

Режимъ кровавой диктатуры, установленный Дыбенкой въ Крыму, получилъ у самихъ большевиковъ названіе «дыбенковщины». Это слово надолго вошло въ большевицкій партійный жаргонъ и стало характеризовать смѣсь тираніи, анархіи и бандитизма. Дыбенко зналъ только одинъ методъ управленія государствомъ — разстрѣлъ. Онъ разстрѣливалъ служащихъ за уходъ съ мѣста работы, разстрѣливалъ забастовщиковъ, священниковъ и «бѣлогвардейцевъ», разстрѣливалъ «шпіоновъ», «вредителей», «саботажниковъ», «распространителей слуховъ», «паникеровъ» и своихъ собственныхъ красноармейцевъ.

Къ счастью для жителей Крыма кровавое правленіе Дыбенки продолжалось менѣе двухъ мѣсяцевъ.  Въ серединѣ іюня началось стремительное наступленіе Бѣлой арміи съ керченскаго плацдарма въ сочетаніи съ морскимъ десантомъ на Южномъ берегу Крыма. Совершенно небоеспособная дыбенковская армія, разложившаяся отъ безпробуднаго пьянства и грабежей, никакого серьезнаго сопротивленія оказать не могла. 20 іюня 1919 года началось паническое бѣгство органовъ совѣтской власти и Красной арміи изъ Крыма черезъ Перекопъ на Херсонъ.  Массовое дезертирство сократило части Дыбенко болѣе чѣмъ вдвое. Оставшiеся были настолько деморализованы, что не смогли удержать Херсонъ и бѣжали еще дальше — въ Николаевъ.

Здѣсь Дыбенко, опираясь на остатки своего войска, установилъ личную диктатуру и предался привычнымъ занятіямъ — кутежамъ и грабежамъ. Въ Москву полетѣли жалобы мѣстныхъ коммунистовъ и членовъ городского совдепа. Въ отвѣтъ пришло распоряженіе объ отстраненіи  Дыбенко отъ всѣхъ должностей и приказъ о его арестѣ. Четыре дня Дыбенко просидѣлъ въ заключеніи, ожидая разстрѣла, но затѣмъ былъ вызванъ въ Москву для разбирательства.

Въ Москвѣ Дыбенко долго не задержался. Тяжелое положеніе на фронтахъ заставляло большевицкое руководство использовать въ арміи даже такихъ командировъ какъ Дыбенко. Въ концѣ 1919-го и первой половинѣ 1920-го годовъ Дыбенко получаетъ одну за другой нѣсколько пѣхотныхъ и кавалерійскихъ дивизій, каждую изъ которыхъ онъ послѣдовательно доводитъ до разгрома. Наконецъ, въ іюлѣ 1920 года послѣ очередного, на этотъ разъ полнаго, разгрома кавалерійской дивизіи Дыбенко конницей генерала Барбовича красное командованіе рѣшило отозвать Дыбенко съ фронта и направило его на учебу въ Военную академію.

Въ академіи  онъ проучился  въ общей сложности съ перерывами около года и въ 1922-омъ закончилъ ее экстерномъ «какъ особо талантливый». Впослѣдствіи его жена Коллонтай признавалась, что писала за Дыбенко всѣ его зачетныя работы и дипломъ, т.к. безъ грамматическихъ ошибокъ сей «геній»  военнаго искусства не могъ составить ни одного предложенія. Въ то время какъ Коллонтай корпѣла надъ контрольными, Дыбенко по своему обыкновенію безпробудно пилъ и гулялъ, пока, наконецъ, оффицiально не сталъ «генераломъ» или по совѣтской терминологіи комдивомъ.

Между тѣмъ наступилъ 1921 годъ, ставшій годомъ повсемѣстныхъ народныхъ возстаній противъ большевиковъ. Въ мартѣ 1921 года разразилось знаменитое Кронштадтское возстаніе матросовъ, для подавленія котораго большевики бросили всѣ имеющiяся въ ихъ распоряженіи силы, даже делегатовъ Х партсъѣзда. Дыбенко принялъ активное участіе въ подавленіи этого возстанія, получивъ подъ свое командованіе Сводную (за глаза ее называли Сбродной) дивизію, составленную изъ провинившихся членовъ партіи — мародеровъ, воровъ, пьяницъ, взяточниковъ. Во время рѣшающаго штурма крѣпости 17 марта 1921 года Дыбенко погналъ свою дивизію впередъ съ помощью заградотрядовъ, которые, развернувшись позади наступавшихъ частей, открывали пулеметный огонь по всѣмъ отступавшимъ или отказывавшимся двигаться впередъ. Дыбенко былъ однимъ изъ первыхъ, если не самымъ первымъ, кто съ успѣхомъ примѣнилъ эту «тактическую новинку» въ Красной арміи.

Послѣ взятія крѣпости Дыбенко былъ назначенъ ея комендантомъ и организовалъ массовую расправу надъ своими недавними товарищами по Балтфлоту, многихъ изъ которыхъ онъ зналъ лично. Точное число убитыхъ въ бою, казненныхъ и уничтоженныхъ въ концлагеряхъ матросовъ до сихъ поръ неизвѣстно. Историки называютъ отъ 7 до 15 тысячъ жертвъ Кронштадта. Только смертныхъ приговоровъ, санкціонированныхъ Дыбенко, было вынесено 2103.

Dybenko__04.jpg

Дыбенко  — комендантъ Кронштадтской крѣпости

 

Послѣ расправы надъ Кронштадтомъ карьера Дыбенко снова пошла вверхъ. Черезъ мѣсяцъ онъ какъ «спеціалистъ по подавленію возстаній» былъ направленъ усмирять Тамбовское возстаніе, гдѣ дѣйствовалъ съ необыкновенной жестокостью, какъ впрочемъ, и всѣ остальные большевистскіе каратели, участвовавшіе въ этомъ геноцидѣ тамбовскаго крестьянства. За кровавую расправу надъ матросами и крестьянами, за массовые разстрѣлы и за проявленныя запредѣльныя звѣрства Дыбенко получилъ два ордена Краснаго знамени и вскорѣ былъ возстановленъ въ партіи съ зачетомъ прежняго партійнаго стажа. Способность безжалостно уничтожать русскій народъ всегда очень цѣнилась большевицкимъ руководствомъ и была однимъ изъ главныхъ критеріевъ при назначеніи на командные посты въ РККА, поэтому въ дальнѣйшемъ Дыбенко получалъ въ Красной арміи только высокіе должности,  хотя его пьяные дебоши, развратъ и мародерство были всѣмъ извѣстны.

Въ 1922 году Дыбенко принялъ командованіе 6-ымъ стрѣлковымъ корпусомъ, дислоцировавшимся въ Новороссiи.  Въ Одессѣ, гдѣ находился штабъ корпуса, Дыбенко и Коллонтай поселились въ шикарныхъ номерахъ лучшей гостиницы «Пассажъ» на Дерибасовской улицѣ. Цѣлый этажъ гостиницы, гдѣ жили «пламенные революціонеры», былъ заваленъ конфискованной антикварной мебелью, картинами и коврами. Сторонники равенства и «соціальной справедливости» хронически тяготѣли къ «буржуйской» роскоши и содержали нѣсколько выѣздовъ и автомобилей.

Дыбенко_1.jpg

Дыбенко и Коллонтай въ Одессѣ

 

Изъ подваловъ виннаго завода, охраняемыхъ спеціальными порученцами Дыбенко, для него въ огромныхъ количествахъ выписывались дореволюціонныя коллекціонныя вина. Въ отсутствіе жены пьянки съ участіемъ краткосрочныхъ любовницъ и мѣстныхъ проститутокъ случались ежедневно и еженощно. Завершалось всё катаніемъ на командирскомъ автомобилѣ и купаніемъ нагишомъ при лунномъ свѣтѣ. Въ концѣ концовъ, Коллонтай не выдержала такой жизни и вынуждена была разстаться со своимъ супругомъ.  Дыбенко слишкомъ ужъ хорошо усвоилъ коллонтаевскiе уроки «свободной любви» и черезчуръ часто мѣнялъ своихъ сексуальныхъ партнеровъ.

Подчиненныя ему войска въ это время  занимались страшными издѣвательствами надъ мѣстными жителями, грабили дочиста села подъ видомъ сбора «продналога», насиловали женщинъ, избивали мужчинъ. Дыбенко снисходительно смотрѣлъ на этотъ чудовищный грабежъ, заявляя, что его красноармейцамъ требуется «усиленное питаніе».  Наконецъ, Фрунзе, видя, что дѣло идетъ къ антибольшевистскому возстанію населенія, снялъ Дыбенко съ должности командира 6-го корпуса.

Смѣнивъ еще пару корпусовъ, Дыбенко въ 1925 году получаетъ постъ начальника артиллерійскаго управленія РККА, а затѣмъ начальника управленія снабженія Красной Арміи. Въ 1928 году онъ становится командующимъ Среднеазіатскимъ военнымъ округомъ. Здѣсь онъ опять проявилъ свою звѣриную жестокость, на этотъ разъ въ борьбѣ съ басмачествомъ и «азіатскимъ націонализмомъ», но новаго ордена Краснаго знамени ему такъ и не дали.

Въ декабрѣ 1930 года Дыбенко вмѣстѣ съ большой группой красныхъ командировъ отправляется въ командировку въ Германію.  За пять мѣсяцевъ стажировки «краскомы»  должны были ознакомиться съ достиженіями европейской военной науки и техники. По окончаніи учебы нѣмецкіе преподаватели дали Дыбенкѣ такую аттестацію: «Особенно извѣстенъ своими безпощадными грабежами. Съ военной точки зрѣнія — абсолютный нуль, но съ политической — считается особенно надежнымъ».  Эта оцѣнка командныхъ способностей Дыбенко является, навѣрное, наиболѣе точной.

Dybenko__08.jpg

Командармъ II ранга Дыбенко.

На груди значокъ депутата Верховнаго совдепа, три ордена Краснаго знамени, одинъ изъ которыхъ врученъ ему за военныя преступленія на Гражданской войнѣ, а два другихъ — какъ карателю кронштадтскихъ матросовъ и тамбовскихъ крестьянъ,  и двѣ медали за борьбу съ басмачествомъ, т.е. тоже за карательныя дѣйствія противъ людей, доведенныхъ до возстанія  большевистскимъ терроромъ и издѣвательствами надъ религіей.

 

Личная жизнь Дыбенко въ этотъ періодъ идетъ прежнимъ порядкомъ. Онъ продолжаетъ сильно пить и гоняться за юбками. Его новая молодая жена въ подражаніе мужу также «крутитъ романы» съ дипломатами и «красными генералами». Наконецъ, послѣ 11-ти лѣтъ такого «супружества» Дыбенко разводится съ женой и окончательно переходитъ къ практикѣ «свободной любви».

1933 году Дыбенко принимаетъ Приволжскій военный округъ, которымъ командуетъ до 1937 года. Эти годы онъ постоянно находился въ конфликтѣ со своимъ замѣстителемъ  комкоромъ Кутяковымъ, типичнымъ «героемъ гражданской войны», который начиналъ еще со знаменитымъ бандитомъ и карателемъ Чапаевымъ. Два красныхъ «героя», оба съ тремя орденами Краснаго Знамени, естественно, не могли ужиться въ одномъ военномъ округѣ, т.к. каждый изъ нихъ считалъ себя «геніемъ», а соперника — «бездарностью».  Оба буквально заваливали Москву доносами другъ на друга. Въ концѣ концовъ, доносы Дыбенки превозмогли — въ 1937 году, когда грянули аресты военачальниковъ, Кутяковъ на основаніи этихъ доносовъ былъ арестованъ и разстрѣлянъ.  Арестъ Кутякова проходилъ въ кабинетѣ Дыбенко, куда онъ заманилъ своего довѣрчиваго замѣстителя и сдалъ его на руки НКВДшникамъ, спрятавшимся за портьерой.

За проявленное усердіе по выявленію въ РККА  «агентовъ фашистскихъ развѣдокъ» командармъ Дыбенко получаетъ второй по стратегической значимости военный округъ страны — Ленинградскій. Вскорѣ онъ становится однимъ изъ семи членовъ Спеціальнаго судебнаго присутствія, которое вынесло смертные приговоры по «дѣлу Тухачевскаго». Дыбенко не просто послушно подписалъ заранѣе подготовленное Сталинымъ рѣшеніе, а ещё и далъ на Тухачевскаго лживыя показанія, выступивъ его обвинителемъ на судѣ. Затѣмъ вмѣстѣ съ начальникомъ Ленинградскаго НКВД Заковскимъ онъ провелъ въ Ленинградскомъ военномъ округѣ массовыя чистки отъ «троцкистовъ» и «враговъ народа».

Дыбенко_5.jpg

Дыбенко въ своемъ рабочемъ кабинетѣ Командующаго Ленинградскимъ военнымъ округомъ

 

Однако осенью 1937 года пришелъ чередъ и самого Дыбенки пополнить многомилліонный списокъ «враговъ народа». Въ сентябрѣ его вызвали на засѣданіе Политбюро ЦК ВКП(б), гдѣ потребовали «открыться передъ партіей» и признаться, что онъ является нѣмецкимъ и американскимъ шпіономъ. Тутъ же ему объявили о снятіи съ должности командующаго Ленинградскимъ военнымъ округомъ, но пока оставили на волѣ.

25 января 1938 года Сталинъ и Молотовъ подписали спеціальное постановленіе ЦК ВКП(б) и СНК СССР по факту «предательства Дыбенко». Въ постановленіи было отмѣчено, что Дыбенко «вмѣсто добросовѣстнаго выполненія своихъ обязанностей по руководству округомъ систематически пьянствовалъ», «разложился въ морально-бытовомъ отношеніи» (т.е. развратничалъ) и имѣлъ «контакты съ американскими представителями» (т.е. занимался шпіонажемъ). Послѣднее обвиненіе было основано на связи Дыбенко съ проживавшей въ США его родной сестрой, которой онъ пытался оказать матеріальную помощь черезъ знакомыхъ американцевъ.   До сихъ поръ такъ и не ясно, былъ ли Дыбенко дѣйствительно связанъ съ американской развѣдкой, или обвиненіе, какъ обычно, было притянуто Сталинымъ за уши.

Стремясь оправдаться, Дыбенко направилъ Сталину личное письмо, въ которомъ, не отрицая своего «морально-бытового разложенія», тѣмъ не менѣе, не признавалъ обвиненій въ пьянствѣ и въ шпіонажѣ въ пользу США. Вздорность послѣдняго обвиненія онъ доказывалъ тѣмъ, что «ни одной минуты не былъ наединѣ съ американцами. Вѣдь я американскимъ языкомъ не владѣю...». Стоитъ, пожалуй, добавить, что помимо несуществующаго американскаго языка, Дыбенко плохо владѣлъ и роднымъ русскимъ, такъ и не выучившись до конца своей жизни писать по-русски безъ ошибокъ.

Сталинъ предпочелъ на тему «американскаго языка» въ переписку съ Дыбенкой не вступать, а вызвалъ его въ Москву, гдѣ 19 февраля бывшему командарму объявили объ увольненіи изъ РККА и назначеніи замѣстителемъ наркома лѣсной промышленности. На этой послѣдней должности Дыбенко пробылъ всего пять дней. 26 февраля послѣдовалъ его арестъ какъ участника «военно-фашистскаго заговора»,  троцкиста и шпіона Германіи и США.  Въ результатѣ пятимѣсячнаго пыточнаго слѣдствія Дыбенко всѣ обвиненія «призналъ» и  29 іюля 1938 года былъ казненъ вмѣстѣ съ командующимъ Военно-морскими силами СССР Орловымъ и ещё пятью командармами.

Такъ позорно окончилась жизнь этого «пламеннаго революціонера», убійцы офицеровъ, «героя» Гражданской войны, палача русскаго народа, бунтовщика, мятежника, дезертира, грабителя, карателя, дебошира, алкоголика и развратника.

Дыбенко былъ однимъ изъ тѣхъ рѣдкихъ даже среди революціонеровъ подонковъ, для которыхъ было характерно абсолютное и циничное непріятіе какихъ-либо моральныхъ обязательствъ, изъ чего проистекала ихъ постоянная готовность къ предательству. Онъ, не задумываясь, одинаково легко предавалъ какъ идеи, такъ и людей. Ему было все равно, кого предавать: эсеровъ, анархистовъ или большевиковъ. Дыбенко нарушилъ воинскую присягу, которую давалъ Государю Императору; предалъ Временное правительство, въ вѣрности которому неистово клялся въ мартѣ 1917-го; предалъ своихъ кронштадтскихъ «братишекъ», которые выбрали его главой Центробалта и спасли отъ казни въ 1918-омъ; предалъ батьку Махно, у котораго былъ «посаженнымъ отцомъ» на свадьбѣ; предалъ свою жену Коллонтай, которая нѣсколько разъ спасала его отъ разстрѣла, униженно вымаливая пощаду у Ленина, Троцкаго и Дзержинскаго; предалъ своего зама Кутякова, сдавъ его НКВД; предалъ Тухачевскаго, съ которымъ вмѣстѣ давилъ Кроштадсткое и Тамбовское возстанія; предалъ бы и самого Сталина, если американской  развѣдкѣ и вправду удалось его завербовать.

Именно эта врожденная тяга къ предательству была главной причиной реабилитаціи Дыбенко Хрущевымъ въ 1956 году. Хрущевъ, умѣвшій подобно Дыбенко во мгновеніе ока перекраситься изъ «вѣрнаго сталинца» въ «вѣрнаго ленинца» и начать безжалостно душить своихъ вчерашнихъ пріятелей и подѣльниковъ — Маленкова, Молотова, Берию, Жукова, увидѣлъ въ Дыбенко родственную душу предателя.  Хрущевъ вновь причислилъ Дыбенко къ «героямъ», и съ тѣхъ поръ этотъ общественный отбросъ, моральный выродокъ и преступникъ находится въ великомъ почетѣ у существующій оккупаціонной власти, ея «вождей» и предводителей. Доказательствомъ этого служитъ  существованіе въ городахъ «Россійской Федераціи» и Украины болѣе 130 улицъ, носящихъ богомерзкое имя Дыбенко. Есть такія улицы и въ столицахъ — Москвѣ и Петербургѣ, при этомъ въ сѣверной столицѣ въ честь Дыбенко названа еще и станція метро, а въ Москвѣ открытіе станціи метрополитена съ такимъ названіемъ  обѣщано властями въ теченіе ближайшихъ 5-7 лѣтъ.

 

Карта_Питер_Москва.jpg

Улицы Дыбенко на картахъ Москвы и Петербурга

 

Послѣднее обстоятельство лишній разъ подтверждаетъ извѣстную истину о томъ, что существующая въ РФ власть — это та же самая власть, которой вѣрой и правдой служилъ Дыбенко, осуществляя геноцидъ Русскаго народа и уничтоженіе исторической Россіи. Посему и пожелать возглавителямъ этой власти мы можно только того, что, въ концѣ концовъ, получилъ и самъ Дыбенко — пули въ подвалѣ и вѣчнаго проклятія русскихъ людей.

 

Редакція «Силы и Славы».

 

Другiе «герои»:

Войковъ

Бела Кунъ

Антоновъ-Овсеенко

Космодемьянская

Атарбековъ

Землячка

 

 

 

 


Рейтинг@Mail.ru