«Холодная голова, горячее сердце и чистыя руки»

 

Въ антирусскомъ псевдогосударствѣ подъ названіемъ «Россійская федерація» или РФ есть цѣлый рядъ «праздниковъ», которые по степени своей омерзительности не имѣютъ аналоговъ ни въ одномъ изъ существующихъ въ современномъ мiрѣ государствъ. Особое мѣсто среди этихъ «праздниковъ» занимаетъ такъ называемый «День работниковъ органовъ госбезопасности РФ» или въ просторѣчіи «День Чекиста», посвященный чествованію изверговъ рода человѣческаго, которые съ 1917 года занимались цѣленаправленнымъ истребленіемъ цѣлыхъ сословій и общественныхъ группъ Русскаго народа. Это истребленіе, проводимое совершенно изувѣрскими и поистинѣ сатанинскими методами, было (и является) главнымъ назначеніемъ чекистовъ, хотя попутно они занималась и другими дѣлами, направленными на обезпеченіе безопасности кремлевскаго режима, весь смыслъ существованія котораго заключался (и заключается) въ тотальномъ уничтоженіи Русской націи, какъ духовнаго, историческаго, культурнаго и соціальнаго феномена.

Само собой разумѣется, что въ богомерзкой РФ, почти поголовно населенной антирусскими выродками, искусственно выращенными взамѣнъ уничтоженныхъ чекистами Русскихъ людей, данный «праздникъ» пользуется огромной популярностью какъ въ обществѣ, такъ и въ широкихъ народныхъ массахъ. Русскоязычные дегенараты, полностью утратившіе совѣсть и другіе признаки образа Божія въ человѣкѣ, на всѣ лады восхваляютъ чекистовъ и ихъ «подвиги», доходя въ этомъ отношеніи до безумныхъ и чудовищныхъ кощунствъ. Типичнымъ въ ряду этихъ кощунствъ является выступленіе одного «православнаго» подонка съ сайта «Русская народная линія», во всеуслышаніе заявившаго годъ назадъ, что «настало время перенести празднованіе дня чекиста на 3(15) іюля, когда въ 1826 году Императоромъ Николаемъ I было создано Третье отдѣленіе». То ли этому русскоязычному ублюдку неизвѣстно, что принадлежность человѣка къ охранному отдѣленію Россійской Имперіи автоматически означала его смерть въ застѣнкахъ ЧК-ГПУ-НКВД, то ли онъ чутко уловилъ идеологическіе запросы Кремля на оскверненіе всего Русскаго путемъ его смѣшиванія съ жидо-совѣтскимъ и поспѣшилъ подсуетиться съ соотвѣтствующимъ предложеніемъ. Скорѣе всего, кремлядь на такое предложеніе не пойдетъ, хотя нельзя исключать и того, что въ скоромъ времени мы увидимъ въ ФСБшныхъ кабинетахъ рядомъ съ изображеніями палача и русофоба Дзержинскаго портретъ графа Бенкендорфа. Это будетъ совершенно въ духѣ нынѣшней путинской РФ.

Впрочемъ, подавляющее большинство «россіянъ» въ какихъ-либо мародерскихъ заимствованіяхъ изъ Русской исторіи вообще не нуждается. Имъ съ избыткомъ хватаетъ совѣтскаго наслѣдія и россіянскаго настоящаго. «День чекиста» они празднуютъ съ простымъ щенячьимъ восторгомъ, не обременяя свои дебильные мозги размышленіями о смыслѣ и происхожденіи этого «праздника». Существуютъ даже цѣлые сайты, гдѣ подобная публика изливаетъ свою любовь къ наслѣдникамъ убійцъ и палачей въ стихахъ и прозѣ. Кто не вѣритъ, можетъ самолично въ этомъ убѣдиться, заглянувъ сюда, сюда или сюда.

Мы уже давно не питаемъ никакихъ иллюзій относительно возможности что-либо разъяснить или доказать данной категоріи русскоговорящихъ недочеловѣковъ. Русофобіей и сатанизмомъ эти человѣческіе отбросы пропитались еще въ утробѣ матери, ненависть къ истинной Россіи и восхищеніе ея убійцами у нихъ вошло въ плоть и кровь и зафиксировано на подсознательномъ уровнѣ, а потому воздѣйствовать на сознаніе этихъ выродковъ безполезно. Человѣческаго языка они не понимаютъ, христіанскую мораль отрицаютъ, страданій Русскаго народа не чувствуютъ. У нихъ, какъ и у жидовъ, отецъ дьяволъ, и они хотятъ исполнять только его похоти.

Гдѣ-то въ путинской эРэФіи. Празднованіе «Дня чекиста» въ самомъ разгарѣ…

 

Посему въ этой безперспективной ситуаціи намъ остается лишь присоединить свой скромный голосъ къ поздравленіямъ чекистской сволочи. Искусствомъ сочинять лизоблюдскіе стишки мы такъ и не овладѣли, но зато у насъ имѣется масса историческаго матеріала, раскрывающаго мерзкій обликъ нелюдей съ «холодными головами, горячими сердцами и чистыми руками». Сегодня мы рѣшили преподнести въ качествѣ подарка наследничкамъ Дзержинскаго отрывокъ изъ «Очерковъ» профессора Краинскаго, посвященныхъ дѣятельности ЧК въ Кіевѣ въ 1919 году, а также содержащихъ рядъ наблюденій надъ психологическимъ состояніемъ русскаго общества въ періодъ революціи.

Проф. Краинскій какъ признанный спеціалистъ въ области психіатріи былъ привлеченъ въ качествѣ эксперта въ Комиссію по разслѣдованію злодѣяній большевиковъ при Главнокомандующемъ Вооруженными Силами Юга Россіи ген. Деникинѣ. Слѣдственная власть, занимавшаяся изученіемъ жидо-большевицкихъ преступленій въ Кіевѣ, не могла повѣрить, что обнаруженныя ею чудовищныя злодѣйства могли совершать люди съ нормальной психикой, и потому рѣшила обратиться за помощью къ профессіональному врачу, который бы вынесъ окончательный вердиктъ. По этой причинѣ профессоръ Краинскій имѣлъ рѣдкую возможность ознакомиться съ матеріалами слѣдствія и лично опросить рядъ арестованныхъ чекистовъ. Впечатлѣнія отъ увидѣннаго и услышаннаго онъ записалъ на бумагу, но такъ никогда и не опубликовалъ. Его машинописные «Очерки» перекочевали въ Русскій эмигрантскій архивъ въ Прагѣ, который въ 1945 году былъ похищенъ совѣтскими оккупантами и вывезенъ въ Москву. Сейчасъ эти очерки находится въ ГАРФ.

Итакъ, только небольшая часть «Очерковъ», посвященная становленію и кадрамъ Кіевской городской Чрезвычайки. Читайте, товарищи чекисты, это и есть ваше «героическое» прошлое, которымъ вы такъ гордитесь, и за которое васъ такъ восторженно воспѣваютъ правители и рядовая русскоязычная мразь «Россійской федераціи».

 

Редакцiя сайта «Сила и Слава».

 

 

 

«Исторія Кіевской ГЧК.

Кіевская Чрезвычайка образовалась 7-го Февраля 1919 года въ первые же дни послѣ прихода большевиковъ, изъ мѣстныхъ силъ, выдѣленныхъ коммунистической партіей. Ея организаторами являлись рабочіе арсенала Волковъ-Шаповалъ и Дехтеренко.  Въ первые дни Дехтеренко былъ вмѣстѣ съ Михайловымъ-Фаерманомъ помощниками коменданта г. Кіева. Оттуда они перешли въ Чрезвычайку, причемъ Михайловъ забралъ съ собою нѣсколько служившихъ въ комендатурѣ города и былъ назначенъ комендантомъ Чрезвычайки. Петръ Дехтеренко завѣдовалъ Секретнымъ Отдѣломъ.  Дѣятелей перваго періода работы ЧК выдѣлили мѣстныя партіи большевиковъ и лѣвыхъ эсеровъ-«боротьбистовъ», работавшихъ въ подпольѣ. Партія «боротьбистовъ» послала Яковлева-Демидова. Эти люди и организовали ЧК. Въ самомъ началѣ крупную роль въ ЧКЪ играла какая-то женщина, имѣвшая большое вліяніе на Шаповала и даже подписывавшаяся за него какъ предсѣдателя ЧК именемъ «Муся».

Въ серединѣ февраля ЧК помѣщалась на Большой Подвальной улицѣ въ небольшомъ помѣщеніи. Весь составъ ЧК состоялъ изъ 30 приблизительно человѣкъ, причемъ всѣ, за исключеніемъ 3-4 человѣкъ, были евреи. Весь персоналъ былъ ниже всякой критики въ смыслѣ своихъ моральныхъ качествъ. Царило пьянство, и во всѣхъ комнатахъ валялись бутылки отъ вина. Награбленныя у населенія вещи частью расхищались персоналомъ ЧК, а частью сваливались кучей въ двухъ комнатахъ въ домѣ напротивъ. Дѣятельность ЧК выражалась въ томъ, что во дворѣ этого дома, въ мезонинѣ надъ сараемъ содержалось до сорока арестованныхъ, а почти ежедневно въ скверѣ у золотыхъ воротъ утромъ оказывалось два-три трупа разстрѣлянныхъ тамъ ночью, раздѣтыхъ, съ пришпиленными надписями на груди «бандитъ», «грабитель» и т.д. Но въ 99% случаевъ эти надписи не соотвѣтствовали дѣйствительности, и жертвы были невинны. Между прочимъ, былъ разстрѣлянъ сотрудникъ комендантскаго отдѣла за то, что пьянствуя всю ночь на своемъ дежурствѣ, привелъ къ себѣ одну арестованную и изнасиловалъ ее. Это онъ продѣлывалъ уже неоднократно. Нѣсколько разъ его простили, а теперь разстрѣляли.

Дѣятелями этого періода были слѣдователь Фрегеръ-Вольфсонъ, еврей, по словамъ Валлера, «жуликъ первѣйшій, бравшій  взятки съ живого и съ мертваго», обыкновенный уголовный типъ.  Бралъ десятки тысячъ за мнимое освобожденіе даже тѣхъ, кто уже былъ разстрѣлянъ. Его помощникомъ былъ Левенштейнъ, еврей, именовавшій себя Леонтьевымъ.  По своимъ отрицательнымъ нравственнымъ качествамъ онъ еще превосходилъ своего патрона.  Эти два человѣка обобрали даму полусвѣта Аренштейнъ, которая впослѣдствіи обслуживала чекистовъ и помогала имъ обдѣлывать темныя дѣла.  У нея однажды одинъ посѣтитель встрѣтилъ чекиста Рубинштейна, посѣщеніями котораго Аренштейнъ гордилась.  На вопросъ посѣтителя, что такое Чрезвычайка, Рубинштейнъ не безъ достоинства отвѣтилъ, что задача этого благороднаго учрежденія бороться съ бандитизмомъ и контрреволюціей. При этомъ съ паѳосомъ разсказывалъ о томъ, какъ онъ терпѣлъ отъ «стараго режима».

Нѣсколько  въ сторонѣ стояли два слѣдователя Богоявленскій и Тарановичъ, которые не пользовались большимъ довѣріемъ. Богоявленскій, бывшій офицеромъ петлюровской арміи, оказался налетчикомъ, взявшимъ за 8 налетовъ 11 тысячъ рублей.  Его потомъ судила ЧК и отправила на фронтъ. Тарановичъ былъ мелкимъ служащимъ сахарнаго завода. Онъ не вынесъ разстрѣла, происшедшаго у него на глазахъ, и ушелъ изъ ЧК.  Это важный фактъ, указывающій, что вообще изъ ЧК можно было уйти, и оправданія нѣкоторыхъ, ссылающихся на невозможность разстаться со службой въ ЧК, невѣрны.

Этотъ періодъ жизни и дѣятельности ЧК Валлеръ называетъ періодомъ хаоса и самообогащенія чекистовъ. Никакой руководящей идеи работы ЧК еще не было. Въ этотъ періодъ были характерныя столкновенія съ Чрезвычайкой, которая уже вначалѣ навлекла на себя ненависть населенія. Противъ нея были вооружены и красноармейцы, и когда нѣкоторыхъ изъ нихъ хватали и арестовывали, на выручку являлся цѣлый полкъ и велъ форменную осаду Чрезвычайки. Тогда чекисты мобилизовались и отбивались, ведя формальный бой. Улицы вокругъ Чрезвычайки оцѣплялись. И какимъ-то непонятнымъ образомъ чекисты побѣждали, хотя ихъ была горсточка. Однако и имъ приходилось отступать, выпуская отбиваемыхъ красноармейцевъ, и стороны примирялись. Объ этихъ нападеніяхъ говорили много въ городѣ и на нихъ возлагали надежду сверженія ЧК. Между прочимъ, тогда старались ввести дисциплину въ Красной арміи и разстрѣливали красноармейцевъ.  Впослѣдствіи ЧК бросила заниматься этимъ дѣломъ и посвятила свои силы только контрреволюціи и грабежамъ, оставивъ красноармейцевъ.

Большое впечатлѣніе произвела казнь генерала Волкова за то, что когда-то онъ подписалъ смертный приговоръ. За нимъ послѣдовало убійство князя Трубецкого, которому даже не смогли дать объясненія. Стараго человѣка схватили ни за что, говоря, что они читали что-то въ газетахъ про Трубецкого и потому убили его. Уже въ этотъ періодъ прославился Михайловъ-Фаерманъ, о которомъ говорили, что онъ самъ разстрѣливалъ.

Около 22-го февраля пріѣзжаетъ изъ Харькова «инспектирующая группа», которая занимаетъ господствующее положеніе въ ГЧК, и начинается новый періодъ ея жизни. Національный составъ опредѣляется въ 90% евреевъ и 10% остальныхъ народностей.  Во главѣ становится Соринъ, который и дѣлается «самодержцемъ» Чрезвычайки. Ему подчиняется вся комиссія и дѣлаетъ то, что онъ приказываетъ.  Онъ подноситъ Комиссіи, стоящей во главѣ ЧК и выносящей смертные приговоры, готовыя рѣшенія и совершенно не считается ни съ чьими постановленіями: какъ напримѣръ, Кіевскаго партійнаго комитета, считавшагося до пріѣзда Раковскаго высшей властью.

22-го февраля послѣдовалъ приказъ привести въ кратчайшій срокъ въ порядокъ захваченные дома на Липкахъ, по Екатерининской улицѣ № 16 и 10 и приспособить первый изъ нихъ подъ помѣщеніе Чрезвычайной Комиссіи, а второй подъ коммунистическую квартиру для членовъ Комиссіи.  Большой залъ долгое время оставался незанятымъ, а въ подвальномъ помѣщеніи имѣлось хранилище награбленнаго у населенія имущества.

Теперь во главѣ ЧК становится Соринъ и группа евреевъ, пріѣхавшихъ изъ Харькова: Шубъ, братья Самуилъ и Михаилъ Цвибакъ, отецъ и сынъ Манькины, «ужасный звѣрь и мерзавецъ» (по отзыву Валлера) Наумъ Рубинштейнъ, Каганъ, бывшій приказчикъ мануфактурнаго магазина Гринштейнъ, и еще нѣсколько человѣкъ имъ подобныхъ. Среди нихъ неевреевъ не было. Они приступили къ реорганизаціи ЧК.

Уже раньше по образцу другихъ Чрезвычаекъ имѣлись разные отдѣлы, но полуграмотные рабочіе Волковъ-Шаповалъ и Дехтеренко не могли завести канцеляріи наподобіе бюрократическихъ министерствъ.  Хотя среди соринской «инспектирующей» группы не было ни одного образованнаго человѣка, если не считать двухъ-трехъ студентовъ - Манькина, Сутулина - они все же повели дѣло на чисто бюрократическій ладъ и завели отдѣлы: юридическій, секретный, оперативный, общій, комендатуру, тюремный, спекулятивный и хозяйственный.  Всѣ командныя должности заняли евреи соринской группы, кромѣ секретнаго отдѣла, которымъ завѣдовалъ Дехтеренко.  Предсѣдателемъ былъ Соринъ, завѣдующимъ юридическимъ отдѣломъ - Цвибакъ, тюремнымъ - Кацъ (который вскорѣ былъ разстрѣлянъ за передачу записки отъ Шульцъ вмѣстѣ съ нею), хозяйственнымъ - Каганъ, а позже Орловъ-Михайловскiй.

Съ этого времени начинается чисто національная работа Чрезвычайки: поднимается гоненіе на бывшихъ членовъ Союза Русскаго Народа, арестовываютъ сестеръ Разумихиныхъ, Вѣру Чеберякъ, Розмитальскаго, Галкина и рѣшаютъ уничтожить всѣхъ, причастныхъ къ процессу Бейлиса, что впослѣдствіи и дополняютъ убійствами членовъ суда Вигуры и кн. Жевахова.  Это дѣло сначала ведетъ свирѣпый  членъ партіи «боротьбистовъ» Яковлевъ, а впослѣдствіи передаетъ его не менѣе жестокому студенту изъ Харькова Манькину. У Розмитальскаго нашли большую литературу по вопросу о ритуальныхъ убійствахъ и списки по клубу націоналистовъ.  По другой версіи чекисты секретнаго отдѣла выбирали имена націоналистовъ изъ какого-то стараго справочника изданія Оглоблина.  Орловъ самъ видѣлъ эту книгу съ подчеркнутыми краснымъ карандашомъ именами намѣченныхъ жертвъ.  Уже 15 мая были составлены найденные впослѣдствіи слѣдователями списки всѣхъ судейскихъ съ ихъ адресами и женами. Впослѣдствіи по этому списку казнили.  Чекисты новаго состава ликовали, говоря, что теперь весь погромный Кіевъ у нихъ въ рукахъ.

Характерна была расправа съ Вѣрою Чеберякъ,^[1] о которой передаетъ чекистъ, членъ Комиссіи и завѣдующій юридическимъ отдѣломъ Валлеръ, который тогда былъ слѣдователемъ.  Вѣру Чеберякъ привели вмѣстѣ съ мужемъ, рабочимъ, коммунистомъ Петровымъ. Ее допрашивала вся Чрезвычайка, дико налетая на нея и ругая: «сукина дочь… сволочь… разстрѣляемъ…» и честили ее по матушкѣ. Чеберякъ ссылалась на свои показанія на судѣ. Когда ее спросили: «вѣрите ли вы въ ритуалъ?», она повторила, что давала уже свои показанія. Она говорила имъ, что у нихъ теперь есть власть, и они могутъ получить всѣ необходимыя свѣдѣнія въ своихъ учрежденіяхъ: «что вы будете меня допрашивать, дѣлайте свое злое дѣло…». Фаерманъ ударилъ ее два раза револьверомъ, сорвалъ съ нея верхнюю одежду и сказалъ: «иди со мною». Она отвѣтила: «дайте проститься съ мужемъ». Поцѣловалась и спокойно пошла за палачомъ. Комиссія рѣшила дѣло такъ скоро, что даже не успѣла составить протоколъ. Поднялась наверхъ и вынесла смертный приговоръ. Когда Комиссія удалилась для установленія приговора наверхъ, съ ней заговорилъ оставшійся въ комнатѣ слѣдователь Валлеръ. Она отвѣчала ему охотно.  Держала себя Чеберякъ по словамъ Валлера достойно: «рѣдко кто изъ мужчинъ держалъ себя такъ мужественно». Ее привели послѣ 10 часовъ вечера, а около часу ночи Михайловъ-Фаерманъ, уведя и застрѣливъ ее, пришелъ наверхъ и вполголоса, какъ это дѣлалъ обычно, доложилъ: «Исполнено».

Покончивъ съ первой партіей обвиняемыхъ по дѣлу Бейлиса, они занялись націоналистами. Случайно уцѣлѣла одна изъ сестеръ Разумихиныхъ, заболѣвшая въ тюрьмѣ тифомъ. Про нея какъ-то забыли. Разстрѣлянная же Елена Павловна была въ 1905-1912 годахъ предсѣдательницей Союза Русскаго Народа. Ее обвинили въ томъ, что видѣли нѣсколько разъ въ судѣ на дѣлѣ Бейлиса и спрашивали, знакома ли она съ членами Союза Русскаго Народа Розмитальскимъ, Вороновымъ и др.  При допросѣ ея привели черкеса, который билъ ее и грозилъ кинжаломъ, вымогая фамиліи членовъ общества спасенія Россіи. По словамъ сестры убитой китайцы и русскіе обращались корректно, евреи же были нахальны, глумились и лѣзли цѣловаться съ молодыми женщинами и дѣвушками.  Наступила очередь націоналистовъ. Они умирали мужественно: когда вызвали изъ камеры Новицкаго, онъ серьезно, молча пошелъ, на порогѣ камеры обернулся лицомъ къ заключеннымъ и перекрестилъ ихъ.

Въ это время въ ЧК  царили національныя тенденціи. Достаточно было на улицѣ произнести слова «жидъ», какъ человѣка хватали, вели въ ЧК, и участь его была рѣшена.  Въ это же время произошла какая-та исторія въ Покровскомъ монастырѣ. Ее рѣшено было «расшить», т.е. открыть гоненіе на Церковь и священниковъ. Объ этомъ много говорили въ городѣ и передавали, что Владимірскій соборъ рѣшено обратить въ столовую для пролетаріата.  Передавали слухи, которые такъ и остались непровѣренными, о какомъ-то столкновеніи съ человѣкомъ, указавшимъ въ отвѣтъ на такое предложеніе, что  и синагогу можно подвергнуть той же участи, и что за то съ нимъ расправился коммунистъ-еврей.  Одно время слухи былъ въ этомъ отношеніи тревожны. ЧКЪ хотѣла арестовать епископа и видное духовенство. Арестовали священника Благовѣщенской церкви Вишневицкаго и намѣтили къ уничтоженію еще 26 священниковъ.  Дѣло передали въ «надежныя» руки слѣдователя Максмова-Гонioтскaго. Расправа была близка.  Соринъ вызывалъ слѣдователя Валлера и указалъ ему, что «дѣло это мариновать не слѣдуетъ». Съ арестованными священниками обращались грубо.  Протоіерея Вишневицкaго вмѣстѣ съ генераломъ Волосатовымъ заставляли подметать коридоръ, чистить уборные и выносить соръ во дворъ въ мусорный ящикъ. Свидѣтели показываютъ, что «особенно грубо издѣвались надъ священникомъ, заставляя его убирать клозеты».

Къ этому времени относится подготовка къ проведенію краснаго террора. Списокъ обреченныхъ составлялъ секретный отдѣлъ и хлопоталъ у Совнаркома о разрѣшеніи объявить Красный терроръ. Совнаркомъ проводилъ это черезъ ЦИК, который каждый разъ давалъ на это разрѣшеніе. Такимъ образомъ, кровь убитыхъ лежитъ не на одной Чрезвычайкѣ, а и на высшемъ органѣ управленія государствомъ.  Впервые красный терроръ былъ примѣненъ въ маѣ. Его проводилъ русскій Маратъ - Лашкевичъ.  Первый списокъ хотѣли разстрѣливать группами для того, чтобы произвести большее впечатлѣніе на кіевлянъ.  Дѣла секретнаго отдѣла Лашкевичъ  докладывалъ Комиссіи, которая оформляла свои рѣшенія очень упрощеннымъ образомъ.  На листѣ, разграфленномъ надвое, писалось, какъ обычно въ протоколахъ, слѣва «слушали» дѣло такого-то, а справа: «постановили» - «примѣнить высшую мѣру наказанія». Это значило разстрѣлять или вѣрнѣе застрѣлить.  На этотъ разъ разстрѣляли въ два пріема 60 человѣкъ. Проводилъ терроръ Лашкевичъ вмѣстѣ съ представителемъ отъ ВУЧК и представителемъ партіи «боротьбистовъ». На спискахъ осужденныхъ ставили крестики. Въ вину ставилось образованіе, офицерство, дворянство, владѣніе недвижимымъ имуществомъ. 

Высшимъ органомъ, выносившимъ смертные приговоры, была комиссія ГЧК, состоявшая изъ Предсѣдателя и завѣдующими отдѣлами. Эти лица утверждались Губпарткомомъ. Комиссія управляла ЧК полновластно и могла даже распустить ее.  По показанію Маковской, служившей въ ЧК машинисткой, порядокъ веденія дѣлъ былъ слѣдующій: арестовывали большей частью за «контрреволюцію», главнымъ образомъ офицеровъ. По доносу или анонимкѣ выписывали ордеръ на арестъ. Ночью по указанному адресу шли комиссары. Арестованнаго приводили въ ЧК, а дѣло направляли въ секретный отдѣлъ. Недѣли черезъ двѣ выяснялось, въ чемъ обвиняется арестованный, и послѣдняго отправляли въ Лукьяновскую тюрьму, а дѣло передавали слѣдователю.  Слѣдователи были люди безъ образованія.  Если попадался офицеръ  или «контрреволюціонеръ», то пощады не было никакой, и слѣдователь представлялъ его къ разстрѣлу.  Дѣло переходило въ Комиссію, которая и выносила приговоръ. Въ туже ночь осужденнаго привозили изъ тюрьмы въ ЧК и разстрѣливали. Разстрѣлъ производили китайцы, комендантъ ЧК, его помощники и кромѣ того находились особые любители острыхъ ощущеній.  Передъ разстрѣломъ палачей спаивали.  Разстрѣливать выводили въ одномъ бѣльѣ, а одежду забиралъ себѣ палачъ.  Разстрѣливали по нѣсколько человѣкъ въ ночь, не менѣе пяти.  Отношеніе къ арестованнымъ было ужасное. Слѣдователь Манькинъ расправлялся съ арестованными, не стѣсняясь своей канцеляріи въ сосѣдней комнатѣ, причемъ употреблялъ палку или ремень, которымъ истязалъ арестованнаго, допытывая послѣдняго.

Когда намѣчалось къ уничтоженію духовенство, въ еврейскій періодъ, между главарями ЧК разыгрался скандалъ. Обнаружилось взяточничество, и часть чекистовъ во главѣ съ Соринымъ рѣшили ѣхать въ Крымъ, чтобы тамъ открывать Чрезвычайку.  А потому всѣ дѣла бросили безъ должныхъ наставленій.  Характерно, что на этотъ разъ людей спасла лѣнь чекистовъ по отношенію къ работѣ, которую они не слишкомъ любили. Некому было энергично взяться за дѣло священниковъ, и потому оно заглохло.

Къ еврейскому же періоду относится дѣло о такъ называемомъ куреневскомъ возстаніи. Куреневское возстаніе было поднято въ Страстную пятницу.  Около 500 человѣкъ крестьянъ при трехъ офицерахъ  двинулось на Кіевъ черезъ Прiорку и Куреневку. Заняли и погромили Подолъ, но убили только около 20 евреевъ. Была мобилизована вся Чрезвычайка и ея Особый корпусъ, и возстаніе было подавлено.  Туда выѣзжали всѣ чекисты и стрѣляли направо-налѣво.  Между прочимъ, здѣсь былъ раненъ Соринъ, а одинъ отрядъ Особаго корпуса былъ взять крестьянами въ плѣнъ, и его командиръ Финцельштейнъ былъ разстрѣлянъ.  Послѣдовала жестокая расправа со стороны посланной туда Комиссіи въ составѣ Рафеса и Хайфеца. Выдавалъ обвиняемыхъ мѣстный еврейскій Комитетъ: три брата Цессиса и мѣстный бакалейщикъ Шенисъ. По этому дѣлу пострадало около 500 человѣкъ. Все куреневское дѣло было передано въ ВУЧК. Сорину ставилось въ вину, что за все время не было разстрѣляно ни одного еврея. Вообще, по показаніямъ Валлера, еврейскій періодъ совершенно дискредитировалъ ЧК.

Въ ЧК была неразбериха и грубость. Никто не хотѣлъ основательно работать. Нѣкоторыя дѣла пропадали, какъ, напримѣръ, дѣло доктора Сергеева по клубу націоналистовъ. Доктора выпустилъ чекистъ Рубинштейнъ съ тѣмъ, чтобы онъ лѣчилъ его отъ сифилиса. Чекисты этого времени не отличались особенною разборчивостью въ отношеніи полученія благъ земныхъ. Такъ, напримѣръ, они зачисляются на довольствіе за счетъ Международнаго Краснаго Креста. Видную роль въ этотъ періодъ игралъ Цвибакъ-старшій. Грубый, рѣзкій человѣкъ, но хорошій организаторъ, лѣтъ 22-23.  Ругался и не противъ былъ примѣнять рукоприкладство и «психическія мѣры воздѣйствія» - такъ назывался выводъ на разстрѣлъ, причемъ въ испытуемаго стрѣляли мимо. Холостыхъ зарядовъ въ этомъ случаѣ не примѣняли. Видными слѣдователями этого періода были Попивъ-Найда и Мантейфель.

Къ этому же времени относится  арестъ въ клубахъ, причемъ задержанныхъ хотѣли обвинить въ спекуляціяхъ. Въ двухъ клубахъ, по Крещатику, 42 и въ Кавказскомъ,  было арестовано 8-9 женщинъ. Ихъ привези на Екатерининскую, 16. Тамъ надъ ними издѣвались и по очереди насиловали въ кабинетахъ помощники коменданта. На ихъ глазахъ производили разстрѣлы. Арестовали и купца Кругликова, надъ которымъ сильно издѣвались.

Въ это время замѣститель Предсѣдателя ГЧК Разеръ, воръ съ Подола, человѣкъ неинтеллигентный, со сбитыми двумя пальцами на одной рукѣ, арестовываетъ около 60 человѣкъ воровъ, съ которыми что-то не подѣлилъ. Это были мелкіе жулики, которыхъ обвинили въ фальшивомонетчествѣ. Они были освобождены ревтрибуналомъ, тогда какъ ЧК настаивала на ихъ разстрѣлѣ.

Между прочимъ ЧК должна  была бороться со спекуляціями и преступленіями по должности. Но всѣ дѣла шли вяло. За взятки откупались, и никто по этимъ обвиненіямъ при Соринѣ не разстрѣливался.

 Чрезвычайку, которая собственнаго говоря, была городской, а не губернской, уничтожили 6-го іюля и превратили ее въ губернское отдѣленіе ВУЧК, поставивъ предсѣдателемъ Дехтеренко. Сорина съѣло то, что не было ни одного разстрѣла еврея, которыхъ требовали рабочіе арсенала, т.к. безъ этого становилась невозможной агитація среди рабочихъ, которые усматривали диктатуру не коммунистовъ, а евреевъ.  Тогда Соринъ и Дехтеренко стали требовать отъ завѣдующаго спекулятивнымъ отдѣломъ жертвъ для разстрѣла, каковыхъ налицо не оказалось. Тогда-то и началъ осуществляться красный терроръ, подготовленный раньше. Соринъ, Манькинъ, Цвибакъ, Каганъ, Лившицъ уѣхали въ Крымъ. Въ этотъ періодъ передъ Пасхой и первымъ мая было освобождено около 300 человѣкъ.

При отъѣздѣ Сорина въ Крымъ онъ набралъ себѣ новый штатъ, пополнивъ свою коммуну, взялъ 60 тысячъ денегъ изъ хозяйственнаго отдѣла, разграбивъ хранилище, набралъ продуктовъ и вина и уѣхалъ въ отдѣльномъ поѣздѣ.

Съ отъѣздомъ Сорина начинается третій періодъ жизни ГЧК. Во главѣ становится Дехтеренко, который борется за власть съ ВУЧК, которая хотѣла подчинить себѣ ГЧК, считая ее своимъ отдѣленіемъ.  Этотъ періодъ Орловъ называетъ кровавымъ. Дехтеренко, Раверъ, Шварцманъ, Лившицъ и Вихманъ теперь купаются въ крови.

Формируется жестокая комиссія:  Дехтеренко, Угаровъ, Шубъ, Савчукъ, Гринштейнъ, Сутулинъ, Шварцманъ, Лившицъ, Валлеръ (всего 5 евреевъ).

Новыми лицами были:  Заколупинъ, старый коммунистъ, завѣдующій Юридическимъ отдѣломъ, и слѣдователи: Сидоренко, Никитинъ, Горячевъ (арсенальный рабочій), коммунистъ, членъ Комиссіи  по чисткѣ ЧК отъ къ-р. элемента, Калина, такъ же членъ той же комиссіи, бывшій санитаръ Кіевскаго военнаго госпиталя Глузкинъ - начальникъ контрразвѣдки, коммунистъ, предсѣдатель той же комиссіи. Разстрѣливалъ самъ.

 Въ это время въ ЧК приходитъ убійца графа Мирбаха Блюмкинъ, котораго черезъ нѣсколько дней ранятъ необыкновенно счастливо для него - въ голову, навылетъ, свои эсеры за какое-то предательство. Жестокъ былъ въ этотъ періодъ Раверъ, еврей, замѣститель коменданта Угарова. Грубъ съ заключенными. Самъ разстрѣливалъ, причемъ это  доставляло ему удовольствіе.  Передъ разстрѣломъ онъ приходилъ съ запиской предсѣдателя за виномъ и хвалился предстоящей ночью. Въ разстрѣлахъ принимали участіе еврей Анаверъ и молодой еврей Вихманъ. Это былъ настоящій тюремщикъ, несмотря на свои молодые годы. Ему  было всего 18 лѣтъ; онъ ученикъ реальнаго училища. Обращался съ арестованными самымъ возмутительнымъ образомъ.

При Дехтеренко до 15 іюля разстрѣляли болѣе 400 человѣкъ. Въ  газетахъ печатали не всѣ списки убитыхъ. До 5-го іюля могли служить въ ЧК и не коммунисты, впослѣдствіи на отвѣтственныя должности брали только коммунистовъ.

Слѣдующій четвертый періодъ ГЧК характеризуется разгуломъ чекистовъ и безсмысленными арестами и разстрѣлами.  Всѣ вѣчно пьяны. Въ Губпарткомѣ возбуждался вопросъ о кражѣ Дехтеренко и Савчукомъ 500 тысячъ рублей, и ихъ увольняютъ, отправляя на фронтъ политкомами. Это было 10 августа, послѣ чего ГЧК сливается съ ВУЧК.

До пріѣзда Петерса Лацисъ и Яковлевъ стремились всѣми силами поднять престижъ ЧК. Они арестовали всѣхъ, кто былъ намѣченъ секретнымъ отдѣломъ, и кто былъ освобожденъ Наркомюстомъ. Около 10 августа пріѣхалъ Петерсъ и завилъ, что надо разстрѣливать какъ можно больше, потому, что только крупныя цифры оказываютъ вліяніе на буржуевъ, и что ошибки при созданіи государства роли не играютъ. Надо срочно, наравнѣ съ золотомъ, эвакуировать женъ и семьи офицеровъ. Надо отправить спеціалистовъ: врачей, инженеровъ и даже дѣловодовъ въ Москву. Эвакуировать побольше буржуевъ, дабы потомъ ихъ разстрѣливать, воздѣйствуя на умы наступающихъ бѣлогвардейцевъ.

Послѣдній періодъ со времени пріѣзда Петерса характеризуется массовыми разстрѣлами во всѣхъ Чрезвычайкахъ. Заключительный аккордъ террора - 127 человѣкъ въ одинъ день плюсъ 11 въ ГЧК и 12 въ Особомъ отдѣлѣ.

Общая организація ЧК въ законченномъ видѣ представляется приблизительно по слѣдующей схемѣ. Сама Комиссія, отъ которой ЧК и получила свое названіе «Чрезвычайная Комиссія», состояла изъ небольшой группы лицъ: изъ Предсѣдателя, секретаря и членовъ, завѣдующихъ  отдѣлами. Предсѣдателями на протяженіи существованія ГЧК въ Кіевѣ: были: Волковъ-Шаповалъ, Соринъ, Дехтеренко, а въ послѣднее время Лацисъ. Зампредсѣдателя былъ Николаевъ-Демидовъ и Давенгаль, членами были: Шварцманъ, Лившицъ, Гринштейнъ, Лацисъ, Сутулинъ, Валлеръ, Савчукъ, Дехтеренко, Угаровъ, Цвибакъ, Комаровъ, Ясеневъ, Большаковъ и др.

ГЧК раздѣлялась на рядъ отдѣловъ: Общей канцеляріей завѣдовали Сутулинъ и Гонiотскiй.

Въ Комендатурѣ - комендантами были: сначала Михайловъ, потомъ Угаровъ.

Оперативный отдѣлъ, завѣдовавшій выдачею ордеровъ на обыски и аресты, находился въ вѣдѣніи одного изъ самыхъ жестокихъ чекистовъ-фанатиковъ и націоналъ-шовиниста Лившица. Въ распоряженіи  этого отдѣла находился большой штатъ комиссаровъ и развѣдчиковъ. Нѣкоторое время завѣдующимъ этимъ отдѣломъ былъ Комаровъ.

Самымъ серьезнымъ былъ секретный отдѣлъ, который проводилъ красный терроръ и предрѣшалъ смертные приговоры комиссіи. Имъ завѣдовали Савчукъ, Дехтеренко, Яковлевъ. Видную роль въ немъ игралъ Лашкевичъ.

Юридическій отдѣлъ былъ устроенъ съ большими заданіями, но фактически игралъ не слишкомъ большую роль. Имъ завѣдовали: Цвибакъ, Валлеръ и Максимовъ-Гонiотскiй, иногда именовавшійся верховнымъ слѣдователемъ, по словамъ чекистовъ представлявшій ихъ «партійную совѣсть». Въ этомъ отдѣлѣ большую роль играютъ Рубинштейнъ и Манькинъ.

Уголовный отдѣлъ - второстепенный, во главѣ съ комиссаромъ милиціи Поляковымъ. ЧК почти не обращала вниманія на уголовныя преступленія. Только въ началѣ своего существованія она боролась съ бандитами.

Во главѣ тюремнаго отдѣла стоялъ Угаровъ.

Спекулятивный отдѣлъ во главѣ съ Гринштейномъ служилъ для грабежа и взяток�